«Жить каждый день заново»: Евгений Рожков о закулисье прямых эфиров и о том, почему телевидение — это навсегда
Почему хороший журналист всегда нервничает? Что делать, если за минуту до эфира тебе угрожают арматурой? Как не стать циником, постоянно видя чужое горе? Об этом и многом другом мы поговорили с журналистом и преподавателем Института медиа Евгением Рожковым.
О работе в пуле
Работа в президентском пуле — это огромная ответственность, где ты не имеешь права на ошибку. Ты обязан быть максимально точным. Самая большая сложность — сделать официальный материал интересным. Он содержит такое множество цифр и ссылок на законы, что, как правило, обывателю это скучно. Наши материалы не должны быть только о президенте, но о том, что делает президент. Это большие дела, большая политика и большая экономика. А еще — это всегда о людях. Поэтому мы всегда стараемся подать материал как можно живее и интереснее.
Все спрашивают: а подписываете ли вы какие-то бумаги, когда вас берут в президентский пул? Мол, обязуюсь говорить только это и никогда — этого? Нет, такого нет. Я никогда ничего не подписывал!
Что делать, когда на глазах происходит государственный переворот, и еще две истории, когда все идет не по сценарию
Работа журналиста в кадре не в студии — это всегда жуткий стресс, потому что на твоих глазах (а иногда и за спиной!) может произойти что угодно. И тогда ты обязан отрабатывать не по писанному.
2013 год, Евромайдан. Весь центр Киева — огромный палаточный лагерь. Я готовлюсь в прямом включении рассказать о новых требованиях лидеров Майдана. А мимо проходят ребята в балаклавах, которые слышат русскую речь, достают откуда-то прутья железной арматуры и начинают угрожать нашей съемочной группе расправой. Сбежать — значит сорвать включение. И я решаю с ними поговорить, пугаю всеми известными начальниками... Потом прибегает полиция, и их забирают. Мы в итоге все-таки вышли в эфир, а заточенный прут — как доказательство агрессии — я показал в прямом эфире.
Главное — не паниковать. Если что-то идет не так, надо плыть по течению, но понимать, куда оно тебя приведет. Во время прямого включения надо быть готовым ко всему.
2003 год, Тбилиси. Я у стен грузинского парламента, готовлюсь рассказать, что наступает очередная ночь противостояния между сторонниками президента Шеварднадзе и лидера оппозиции Саакашвили. В это время на экран выводится трансляция из здания парламента. В зал с оружием врываются люди Саакашвили. И краем глаза я вдруг вижу, как из запасного выхода охранники буквально на руках выносят Шеварднадзе, бросают в машину и уезжают. Только что на моих глазах главу государства увезли в неизвестном направлении! В эфире я, конечно, тут же рассказал об этом. Жутко нервничал и переживал, но тогда это стало мировой новостью.
В 2001 году мы приехали в театр Российской Армии на юбилей (85-летие) Героя Советского Союза, летчика Алексея Маресьева. Всей съемочной группой ждем его у входа. Тут прибегает кто-то из организаторов и со слезами на глазах кричит: «Маресьев скончался!». От волнения у него случился сердечный приступ, его отвезли больницу, а спасти не смогли. Сценарий нашей работы, конечно, пришлось тут же менять, и в вечернем выпуске новостей я уже делал репортаж об уходе героического человека, о его жизни и подвигах.
«Телевидение — это конвейер, и неподготовленных он перемалывает»
Когда-то я закончил педагогический университет, потом ушел в журналистику, но где-то внутри преподавателем все равно оставался. Поэтому, когда Эрнест Мацкявичюс пригласил меня в Институт медиа, я согласился.
Я веду курс «Технологии создания международного телевизионного репортажа». Это дисциплина по выбору для студентов 2 курса. Я хочу дать им как можно больше практики. Я обязательно вожу ребят к нам в «Вести», чтобы показать, где собирается и обрабатывается информация и как она выдается в эфир. Мы приходим в студию, в аппаратную, общаемся с ведущими, и на несколько часов студенты полностью погружаются в рабочий процесс.
Телевидение — это огромный конвейер новостей, людей, съемок, и неподготовленных он перемалывает. Моя задача как преподавателя — научить студентов жить в этой телевизионной среде. Если некоторые после этого не захотят работать в телевидении, это совершенно нормально. Главное, что они своими глазами увидели, как это происходит изнутри, и попробовали сами.
Репортаж строится по определенным законам. Драматургия, азбука изготовления репортажа одинакова для всех журналистов, но международный репортаж отличается более широким охватом. Здесь важно знать и учитывать внешнеполитические отношения между странами.
Мы устраиваем прямые включения с ведущими российскими журналистами за рубежом. Студенты задают любые вопросы, а асы международной журналистики делятся своими секретами. Не только о том, как они работают, как получают информацию, но и о том, как вообще они там живут, вдали от родной страны.
Мы работаем с темами международной направленности. Они интереснее, но сложнее. Студенты берут комментарии у экспертов и всесторонне разбираются в поставленной проблеме. Если бы была возможность вывести их за рубеж, я с удовольствием это сделал бы.
Эфирная студия — это театр
Полностью успокаиваться в кадре нельзя. В новостях все меняется каждое мгновение, и именно волнение позволяет сохранять концентрацию.
Если человек полностью успокаивается, то, по сути, он теряет интерес к новостям, к своей профессии. Зрители всегда это чувствуют. Журналист — как актер. Хороший артист скажет, что он волнуется перед выходом на сцену. А эфирная студия — это такая же сцена, только вместо зрителей там несколько камер. Без горящих глаз, без внутреннего драйва ведущий не прорвется через объективы дальше, к зрителю.
Если люди долго в профессии, значит, они не стали окончательно циниками и сохранили нормальное отношение к людям. Но выгорание существует. Если ты каждый день видишь горе, то постепенно ты начинаешь воспринимать проблемы людей как информационные поводы. Как этого избежать? Жить каждый день как в первый раз. Сегодня вы совершили ошибку, но завтра у вас начнется уже другая жизнь. Если человек может так жить, он остается в профессии.
Репортаж для меня — это в первую очередь съемки, общение с людьми, командировки и «копание» в деталях. А прямой эфир — это всегда адреналин и возможность по-человечески объяснить людям какие-то вещи. Ведущий должен быть понятным и «теплым» для зрителя, а не роботом.
Мы часто говорим, что телевидение — это секта с точки зрения отношения к работе. Если ты попал на телевидение, ты отсюда просто так не уйдешь. Это не самое прибыльное дело, но если ты уже попал на телевидение, тебя затянет.
Самое печальное — это когда люди уходят в пресс-службы. Там они находят спокойствие и предсказуемость, но хоронят себя с точки зрения профессии. Работа пресс-службы — это комплементарный рассказ о каждом шаге власти. А если постоянно говорить только хорошее, люди теряют ощущение реальности. Журналист же должен всегда сохранять свою индивидуальность и иметь собственное мнение.
О семье
Моей семье недавно исполнилось двадцать восемь лет. Мои дети не журналисты по образованию, но они тоже работают на телевидении.
Сын учится на звукорежиссера и одновременно работает. Он принимает аудио- и видеоматериалы, которые приходят в Москву с разных точек мира, их обрабатывает и архивирует. Дочка отбирает лучшие кадры, которые показываются на экранах во время выпуска новостей. То есть сын отвечает за техническое исполнение, а дочь — за красоту.
А супруга — это мой тыл. Если бы не ее терпение, спокойствие и поддержка, я бы не состоялся в профессии. И если я чего-то добился в журналистике, то это во многом её заслуга.
Как стать хорошим журналистом?
Во-первых, вы должны быть готовы к тому, чтобы переключаться. Когда вы придете в СМИ, вам надо будет на время забыть о некоторых вещах, которым вас учили в университете, и научиться работать по тем правилам, которые приняты в данном медиа. Законы для всех общие, но практические подходы везде свои.
Во-вторых, много читать, и не только специализированную литературу. Очень часто людям, которые хотят стать журналистами, не хватает словарного запаса. Слова берутся не из интернета, а из книг. Художественная литература закладывает способность излагать мысли, слагать слова в предложения, а те — в целую историю.
Когда я переехал из Пензы в Москву, я параллельно работал, учился и кормил семью. На работу я ездил на метро и в дороге всегда читал книги. Поэтому читайте, читайте больше. Никогда не переставайте читать!
Внимание, мотор, блиц!
— Журналистика одним словом.
— Жизнеописание.
— Преподавание для вас — это...
— Просто о непонятном.
— Тщательная подготовка или импровизация?
— Самая лучшая импровизация — это подготовленная импровизация.
— Провести эфир новостей или сделать репортаж?
— Сейчас — провести эфир новостей.
— Музей или театр?
— Театр.
— Кошка или собака?
— Я кошатник, поэтому кошка. Всегда.
— Какую книгу вы сейчас хотите прочитать?
— Библия. Ветхий Завет. Я понял, что читал его только отрывками. И решил, что должен это прочитать, чтобы у меня в голове многое упорядочилось.
— Место, где вы хотите побывать?
— Таких мест много! Камчатка, Байкал, Северный полюс... За рубежом — было бы интересно долететь до Австралии, но пока не то время. Буду осваивать любимую и необъятную Россию. Чего и всем советую!
Ксения Жакова, студентка 4-го курса образовательной программы «Журналистика»
Мацкявичюс Эрнест Гедревич
Институт медиа: Директор
Рожков Евгений Геннадьевич
Институт медиа: Приглашенный преподаватель